Люблино
Первые документальные сведения о Люблине относятся ко второй половине XVII века. Тогда оно носило название Годуново по фамилии своего основателя, дворянина Григория Петровича Годунова. Обнаруженное в Люблине селище является местом сооруженной им усадьбы на левом берегу Чурилихи.
Среди боярских родов Московского государства Годуновы стали заметны только с 1670-х годов. Женитьба царевича Федора Иоанновича на Ирине Годуновой упрочила их положение, а время правления и царствования Бориса Годунова было периодом наибольшего влияния этого рода. Первые Романовы, при которых старые Годуновы еще оставались в боярской думе, уже не жаловали думные чины молодыми членами некогда знаменитой фамилии. Одним из последних представителей рода и был владелец Годунова, недалеко от которого на территории Николо-Перервинского монастыря были похоронены его дети: Николай (+1699), Сергей (+1704), Мария (+1706) и Евдокия (+1707).
Годуново унаследовала единственная выжившая дочь Аграфена Григорьевна. Впоследствии она стала Супругой князя Владимира Никитича Прозоровского, бывшего адъютантом фельдмаршала князя Михаила Михайловича Голицына - знаменитого героя Полтавской битвы.
Со временем Годуново перешло к их сыну, князю Петру Владимировичу Прозоровскому. Семейная родословная скупо сообщает, что о нем практически ничего не известно, даже имя супруги, что позволяет предположить, что она едва ли имела дворянское происхождение. Возможно, ей обязано своим появлением название Люблино (первоначально произносившееся с ударением на втором слоге). По другой версии, наиболее вероятной, название имения было придумано кем-то из его владельцев. Подобные "пасторальные" названия очень характерны для XVIII века.
Имение уже называлось Люблино, когда его унаследовал сын предыдущего владельца князь Владимир Петрович Прозоровский (1743-1796), находившийся сначала на военной, а затем на гражданской службе и ставший коллежским асессором. Он был женат на княжне Прасковье Ивановне Хилковой (1739-1807). согласно материалам "генерального межевания", состоявшегося в подмосковном имении В.П. Прозоровского около 1770 года, барской усадьбы в то время здесь не было, а статус сельца Люблино сохраняло только по традиции. Фактически это была просто небольшая деревенька, состоявшая из пяти крестьянских дворов, в которых проживало 22 человека. Основным занятием мужского населения была барщина, заключавшаяся в возделывании пашни. Женщины пряли лен и шерсть на продажу и для себя.
В 1790-х годах Люблино ушло из рода Прозоровских. Его приобрела княгиня Анна Андреевна Урусова, урожденная Волкова (?-1804 или 1806). Известно, что при ней в Люблине опять существовала усадьба. По-видимому, в ней достаточно часто жили как сама владелица, так и ее второй муж генерал-майор князь Александр Владимирович Урусов (1729-1813).
Около 1800 года Люблино было приобретено отставным бригадиром Николаем Александровичем Дурасовым (1760-1818) - своим самым известным владельцем.
Люблино милое, где легкой, светлый дом
Любуется собой над серебряным прудом
.
Теперь оно такое же "милое", такой же там "серебряный пруд", но дом уже не любуется собой в его отражении. Он стоит на холме, грустный, разрушающийся, заросший деревьями, как бы вспоминая о блестящей молодости, когда вся Москва стремилась попасть в Люблино, в великолепный дом гостеприимного хозяина Николая Алексеевича Дурасова.
Богатство он унаследовал от своей матери, Степаниды Ивановны, урожденной Мясниковой, одной из четырех дочерей баснословно богатого горнозаводчика Ивана Семеновича Мясникова, владевшего вместе со своим компаньоном и родственником И.Б. Твердышевым несколькими железоделательными и медеплавильными заводами на Урале. Обоим заводчикам было даровано потомственное дворянство и они владели 76 тысячами крепостных. все состояние перешло к дочерям Мясникова, ибо Твердышев умер бездетным. Ирина Мясникова вышла замуж за П.А. Бекетова, Дарья - за А.И. Пашкова, построившего дворец на углу Моховой и Большой Никитской (позже "новое" здание университета), Екатерина - за Г.И. Козицкого, они владели большим дворцом на Тверской (позже перестроенный в Елисеевский магазин), а Аграфена - за бригадира А.Н. Дурасова, выстроившего великолепный дворец на покровском бульваре. Их сын Николай Алексеевич Дурасов, также бригадир, "известный богатством, роскошной жизнию, стерлядями, театрами и глупостью", - как отозвался о нем поэт М.А. Дмитриев, и приобрел Люблино.
Возможно, эта покупка состоялась тогда, когда он получил столь желанный орден святой Анны, учрежденный голштинским герцогом еще при Анне Иоановне, но не пользовавшимся особым вниманием. Только император Павел I в день своей коронации в 1797 году восстановил его. Орден представлял собой равноконечный крест из темно-рубинового стекла с круглым медальоном, в центре которого находилось изображение святой Анны. Концы креста были соединены ажурным орнаментом.
По рассказам, Н.А. Дурасов, получив
долгожданную награду, заказал выстроить в своей подмосковной усадьбе дом, в
плане представлявший четырехконечный крест ордена.
Безымянный архитектор
(приписывают проект дома И.В. Еготову, но без достаточных оснований)
блестяще справился с таким в высшей степени необычным заданием: на высоком
берегу запруженной речки Голеди он выстроил (по литературным данным в
1801
году) трехэтажное здание, первый и второй этажи которого в плане составляли
крест; в центре первого этажа находился большой парадный зал с росписями на
потолке, на втором этаже - такой же зал, но меньший и более интимный, от
зала с четырех сторон отходят длинные боковые комнаты - ветви креста,
соединенные двойными колоннадами. торцы ветвей креста украшены тонкими
изящными барельефами на античные темы.
Здание завершала статуя святой Анны,
а при входе стояла статуя женщины с приложенными к губам пальцем и надписью
"Молчание". Дом, большой и праздничный, залитый солнечным светом, более
походил на парковый павильон, предназначенный только для увеселений.
Интерьеры его были богато украшены изысканной росписью (остатки которой
сохранились) и лепниной, комнаты обставлены мебелью.
Архивных сведений о Люблине сохранилось немного. Известно, что в XVIII веке оно принадлежало князю Прозоровскому, впоследствии - графине М.Г. Разумовской, после нее - Урусовым, и, вероятно, в 1800 году было приобретено Н.А. Дурасовым. В усадьбе он выстроил кроме главного дома еще и театральное здание, помещение для актеров, школу-пансион, оранжерею и разнообразные службы. Люблинский театр (здание сохранилось - Летняя улица, дом 6) был известен в Москве, по словам мисс Вильмот, компаньонки Е.Р. Дашковой.
Сохранились воспоминания о Люблине, и особенно о гостеприимстве Н.А. Дурасова. Вот впечатления мемуариста С.П. Жихарева, записанные в "Дневнике студента" сразу же после посещения Люблина. Он с друзьями хотел было расположиться где-то в парке, хозяин увидел их и пригласил к столу обедать с ним:"Сколько бы мы ни отговаривались (разумеется, из церемонии), но он настоял, говоря, что отказ наш его обидит. Он очень богат, а еще более кажется, радушен... Всех нас было человек двенадцать, но стол был накрыт кувертов на тридцать... Обед был чудесный, состряпан из одной домашней провизии крепостною его кухаркою. У него есть и отличные повара, но он предпочитает кухарку, по необыкновенной ее опрятности. стерляди и судаки из собственного его пруда; чудовищные раки ловятся в небольшой протекающей по Люблину речке; спаржа, толщиной чуть не в палку, из своих огородов; нежная и белая, как снег, телятина со своего скотного двора; фрукты собственных оранжерей; даже вкусное вино, вроде шампанского, которым он беспрестанно всех нас потчевал, выделывается у него в крымских деревнях из собственного же винограда. Необыкновенный хозяин, а к тому же и не дорожит ничем: "дрянь, совершенная дрянь-с!.." После кофе мы хотели было откланяться, но хозяин не пустил, прося послушать домашних его песенников. которые, точно, пели прекрасно с аккомпанементом кларнета и рожка; между тем разносили поминутно разных сортов ликеры, домашнего же приготовления, удивительно вкусные: я в жизнь свою таких не пивал... мы уехали поздно; да и как иначе! Не будь дела, а главное, если б я был один, то долго бы еще не уехал. Когда оранжерею осветили, она превратилась в сад Армиды! Счастливец! сколько удовольствий и добра он может сделать другим!"
Мисс Кэтрин Вильмонт, компаньонка княгини Е.Р. Дашковой, описывала праздник, данный Дурасовым 21 октября 1806 года в ее честь:"Его жилище - мраморный дворец с колоннадой, опоясывающей первый этаж, за исключением центральной части, которая поднимается высоким куполом и служит банкетным залом. своды покрыты великолепной росписью - Амуры и Грации, Апполон и Музы, Аврора и Оры в римской мифологии - спутницы Авроры). Все гости собрались на открытой колоннаде - мраморные ступеньки покрыты благоухающим ковром из арабского и персидского жасмина, роз, герани. Ступени ведут к затененной деревьями лужайке у края воды. С этого восхитительного места можно увидеть кущи деревьев и поляны, рощи и озера. долины и холмы, раскинутые тут и там, а завершают картину блестящие купола Москвы, сияющие азиатской роскошью. Не буду повторяться насчет великолепия стола, все было, как в волшебном дворце. Но невысокого Дурасова скорее можно принять за карлика, а не за рыцаря - владельца такого изумительного поместья.
После обеда мы прогуливались, а вечером все снова собрались на театральном представлении. В перерыве между пьесами и фарсом был балет. Хозяин почтительнейше извинялся за "убожество того, что мы видим". На самом деле здание театра было роскошным. а представление очень хорошим. каждые полчаса публику обносили подносами с фруктами, сладостями, мороженым, лимонадом, чаем и другими напитками; воскуривали благовония".
Неудивительно, что мемуаристы обязательно отмечают роскошные фрукты, подаваемые в Люблине: они росли в огромной оранжерее, состоящей из десяти зал; центральная зала была покрыта куполом и в ней росли огромные померанцевые деревья. Одно из них, которому было 120 лет, имело ствол окружностью почти более полуметра.
Одним из последних праздников, устроенных Н.А. Дурасовым в Люблине, оказался торжественный прием 23 мая 1818 года в честь императрицы Марии Федоровны - вдовы Павла I. Осмотрев оранжерею, она выбрала для себя некоторые растения и, похвалив садовника, пожаловала ему подарок. Впоследствии в память о приезде императрицы один из залов господского дома был украшен ее бронзовым бюстом. На пьедестале была надпись: "В память посещения Люблина императрицей Марией Федоровной. Мая, 23 дня 1818 года".
Уже в июне того же года хлебосольный владелец Люблина скончался. "Добрый человек. Весь город жалеет о смерти его. Переводится порода бригадирская, а не воскрешать же Екатерину Великую, чтобы пожаловать новых", - писал о Н.А. Дурасове один из его постоянных гостей московский почт-директор А.Я. Булгаков.
После бездетного Н.А. Дурасова Люблино перешло к его сестре, Аграфене Алексеевне (+1835), вышедшей замуж за своего однофамильца, генерала-лейтенанта Михаила Зиновьевича Дурасова (1772-1828). Уже при них Люблино превратилось в дачное место, где состоятельные горожане снимали летние дачи.
Со временем Люблино перешло к Агриппине Михайловне Дурасовой, вышедшей замуж за сенатора Александра Александровича Писарева (1780-1848), попечителя Московского учебного округа, а затем военного губернатора Варшавы. При них существенных изменений в имении не произошло. Люблино так и осталось популярнейшей дачной местностью, посещаемой многими москвичами. Большой усадебный парк содержался в чистоте. Сама усадьба поддерживалась с той же пышностью, как и было при Н.А. Дурасове. Были заведены обширный огород и прекрасный скотный двор, для которого было выписано стадо дорогих тирольских коров; сооружена образцовая теплица, нагреваемая "изобретенным недавно открытым способом", где выращивали ананасы. В саду и оранжереях прибавилось экзотических растений. В середине XIX века, после смерти мужа, А.М. Дурасова, уже не справлявшаяся с управлением таким большим хозяйством, решила расстаться с Люблином, продав его московскому богачу Н.П. Воейкову. В свою очередь у него имение перекупил известный коммерсант купец 1-й гильдии Конон Никонович Голофтеев (1822-1896), бывший почетным попечителем школы садоводства.
Вместе со своим компаньоном и родственником Петром Николаевичем Рахманиным держал фирму "К. Голофтеев и П. Рахманин", занимавшуюся торговлей "модным дамским товаром". Они внимательно и бережно отнеслись к убранству главного дома (только закрыли переходы между крыльями "креста"), а на территории самой усадьбы поставили несколько небольших домов для дачников. В Люблине в 1910-х годах насчитывалось около 250 дач, многие из которых представляли собой бывшие павильоны московской Политехнической выставки 1872 года. Дачные места привлекали еще и большими прудами, в которых можно было купаться и ловить рыбу, но ураган 1904 года высосал пруды вместе с карасями.
Рядом с главным домом поставили и изящную деревянную церковь (типовой проект архитектора Н.А. Шохина), которую перевезли с той же выставки из Александровского сада. Так как она была очень небольшая, то пристроили трапезную, над которой соорудили колокольню. Церковь освятили 29 июня 1873 года во имя апостолов Петра и Павла, как приписанную к церкви Влахернской иконы Божьей Матери в Кузьминках. Ее священник Н.А. Порецкий служил в Люблине по праздничным дням, обычно только в летнее время, когда в усадьбе жил владелец со своей семьей и в принадлежавших ему дачах поселялись москвичи. В 1927 году церковь перенесли в село Рыжево Егорьевского уезда Московской губернии (ныне Рязанской области) и переосвятили во имя Введения Богоматери. Церковь действует до сих пор.
В 1896 году имение унаследовал сын предыдущего владельца Николай Кононович Голофтеев (1846-?), бывший инспектором Северного страхового общества.
16 июня 1904 года около 5 часов дня над Люблино пронесся страшный по своим последствиям ураган с грозой, затронувший юго-восток Москвы и ее окраины. Разрушение парка и дач в имении и поселке на короткое время повлекло за собой снижение популярности Люблина как дачного места. Однако вскоре последствия урагана были ликвидированы, а количество дач даже увеличилось.
Рядом с Люблином проложили железнодорожную линию, построили платформу, в связи с чем дачное население значительно увеличилось. Между железной дорогой и Москвой-рекой образовался Китаевский поселок, названный по фамилии владельцев земли, в котором были и общество благоустройства, и ресторан, и почта. В советское время его переименовали в Кухмистерский в память Ефима Кухмистерова, председателя московского профсоюза железнодорожников.
Рабочий поселок с мастерскими у станции стал в 1925 году городом; в то время в нем числилось пять с половиной тысяч жителей. Люблино уже перестало быть завидной дачной местностью: во дворце устроился клуб имени III Интернационала, а в саду, по описанию путеводителя, "установлен громкоговоритель и играет музыка". В 1933 году в Люблине начал работать литейно-механический завод. Город постепенно расширялся, в него вошли поселок Кухмистерский, соседние Перерва, деревня Печатники и другие поселки, а в 1960 году он сам влился в состав Москвы. Тогда в нем проживало 86 тысяч человек.
К востоку от Люблина на Марьином и Красном лугах и Чагином болоте в конце XIX века стали устраивать канализационные сооружения - поля орошения. Крестьяне долго противились, но после того, как город заплатил за эти земли значительную сумму (2 миллиона 879 тысяч 955 рублей и 51 копейку!) строительство началось и в 1898 году первая очередь начала действовать. В советское время возвели станцию аэрации, в которой использовались активные методы очистки, мощность ее довели до 300 тысяч кубометров очищенных стоков в сутки.
Люблино известно тем, что здесь на даче у своих родственников Ивановых (В.М. Иванова - сестра Ф.М. Достоевского) два летних месяца 1866 года жил Ф.М. Достоевский. Он тогда работал над романом "Преступление и наказание", печатавшимся в московском журнале "Русский вестник", и поселился в отдельно стоявшей даче. Боясь оставить его одного из-за припадков, отрядили к нему ночевать лакея, но тот вскоре решительно отказался, сказав, что барин замышляет кого-то убить: все ночи напролет ходит по комнатам и говорит об этом вслух.
Дни и вечера Достоевский проводил с молодежью, был неистощим на выдумки и розыгрыши. Как-то хозяева Люблина, купцы Голофтеев и Рахманин, праздновали свои именины (одного звали Петром, а другого Павлом), на которые приглашалось и богатое московское купечество, и дачники. Получили приглашение и Ивановы, которые уговаривали пойти Достоевского. Он согласился с тем условием, что прочтет в качестве спича написанные им стихи. Чувствуя подвох, его заставили прочесть заранее:
О Голофеев и Рахманин!
Вы именинники у нас.
Хотел бы я, чтоб сам граф Панин
Обедал в этот день у вас.
Красуйтесь, радуйтесь, торгуйте
И украшайте Люблино,
Но как вы нынче не ликуйте,
Вы оба все-таки...
На праздник Достоевского не пустили.
В Люблине в 1896 и 1897 годах отдыхал знаменитый русский филолог и искусствовед Ф.И. Буслаев, автор таких фундаментальных работ как "Историческая грамматика русского языка", "Исторические очерки русской народной словесности и искусства", "Русский лицевой Апокалипсис". Последние годы он почти ослеп и диктовал воспоминания. Ф.И. Буслаев скончался в Люблине 31 июля 1897 года.
В советское время люблинский дворец довели до ужасного состояния - исчезли перекрытия над галереями, капители колонн отвалились, крыши над домом по сути дела не было, бесценные росписи вспучивались и осыпались, паркетные полы сгнили. Отделение милиции тогда находилось в главном доме усадьбы, остальные учреждения также занимали ее бывшие постройки и некоторые конфискованные дачи. Оранжерея сгорела. Парк использовался как городской сад. Церковь была закрыта и разгромлена. Ее интерьеры были уничтожены, в алтарной части местные активисты устроили "уголок безбожника".
В
1950-х годах предприняли сложнейшую
реставрацию (под руководством О.М. Сотниковой и Л.С. Сахаровой), в процессе
которой удалось спасти знаменитый полихромный плафон "Пир Вакха" работы Доменико Скотти на потолке, который каждую минуту грозили рухнуть на головы
реставраторов: его поднимали миллиметр за миллиметром медными скрученными
проволоками.
Теперь дом опять стоит покинутый и разрушающийся...
В настоящее время в усадьбе снова ведутся реставрационные работы, которые должны были закончиться в 2001 году.
Севернее Люблина находилось еще одно имение, от которого уже почти ничего нет, только остатки парка и большой пруд Садки по Люблинской улице. Названия того имения уже никто не помнит - теперь эти места именуются Текстильщиками по дому отдыха профсоюза текстильщиков, а ранее Чесменской дачей, или Чесменкой, - по усадьбе графа Алексея Орлова-Чесменского, хотя подтверждающих документов этому не находится. Окружающие месте давно потеряли дачный характер - еще в 40-х годах прошлого столетия писали, как на пути в Люблино "достигаете вы какого-то странного промышленного городка, столпившегося у плотины озера, и видите направо и налево красивые домики хозяев, с садиками, перемешанные с безобразными фабричными строениями, кривыми, слепыми, безоконными". Бывшее имение распродали по частям, лес вырубили. а в старинных палатах обосновалась фабрика.
Западнее Люблина, через железную дорогу, находилась деревня Печатники - там, где сейчас начало улицы Шоссейная и улицы Кухмистерова. почему так называлась деревня, не ясно, возможно, что от фамилии. Известна она с давних времен, с XV века, когда и не думали о печатном деле. Тогда она находилась во владении бояр Кутузовых и называлась Кутузовой деревней. В 1930-х годах Печатники вошли в состав города Люблино, с 1960-х годов это район массовой застройки.
Начиная с конца XIX века, особенно после постройки железной дороги, процесс урбанизации целиком захватил бывшую сельскую Люблинскую местность. Обитатели этого рабочего поселения обслуживали массу промышленных объектов и жили в домах, занявших место вырубленных лесов и засыпанных озер и болот. Понятно, что уровень экологического фона района к концу XX столетия оставлял желать лучшего. Но не бывает худа без добра. Та самая перестройка, в результате которой остановились или снизили свою производительность наиболее крупные предприятия района, неожиданно сыграла положительную роль. Воздух стал чище.
В 1997 году территории бывших дворянских усадеб Кузьминки и Люблино, расположенных по соседству с ними парков культуры и отдыха и Кузьминского лесопарка были объединены в природный и историко-рекреационный комплекс "Кузьминки-Люблино".
